Дом Нирнзее — первый московский небоскреб, или «тучерез», как его называли журналисты начала XX века. Здание стоит по сей день; ищите его в Большом Гнездниковском переулке, на пересечении Тверского бульвара и Тверской. Дом связан со многими известными людьми: тут с будущей женой Еленой Шиловской познакомился Михаил Булгаков; в театре-кабаре «Летучая мышь», располагающемся в подвале, бывали Станиславский, Шаляпин и Горький; а Владимир Маяковский жил и получал любовные записки. Архитектор дома Эрнст-Рихард Нирнзее продал здание в 1915 году, о его судьбе ничего не известно: некоторые исследователи писали, что он эмигрировал из-за антигерманских настроений в Москве, другие считали, что он бросился в лестничный пролет и умер. Спустя век после исчезновения Нирнзее соавтор краеведческого блога «ну да москва», телеведущий Владимир Раевский вместе с ученым-полонистом Николаем Миско обнаружили могилу архитектора.
Куда пропал архитектор
Красивый дореволюционный дом по адресу Большой Гнездниковский, 10, до сих пор называют домом Нирнзее, хотя инженер-строитель, обладатель здания и знаменитый московский домовладелец Эрнст-Рихард Нирнзее покинул Россию более 100 лет назад. В 1915 году он продал этот дом банкиру Дмитрию Рубинштейну за два миллиона 100 тысяч рублей — и уехал из Москвы, где на фоне Первой мировой войны росли антигерманские настроения. После отъезда из столицы его след теряется. Поколения москвоведов не могли выяснить, что с ним стало после демарша из Москвы — некоторые даже писали, что Нирнзее бросился в лестничный пролет, как писатель Всеволод Гаршин.
Четыре года назад мы снимали фильм о доме Нирнзее и нашли много всего интересного, но о том, что случилось с самим Нирнзее, не знал даже автор подробнейшей биографии дома Владимир Бессонов.
Чем знаменит дом в Большом Гнездниковском переулке?
Тогда мне удалось найти в Германии дальнего родственника инженера-строителя по имени Петр Нирнзее (прадедушка Петра и отец Нирнзее были родными братьями). Петр сообщил, что, по имеющимся у него данным, Эрнст-Рихард был потомком выходцев из Вены, переехавших в Варшаву. Таким образом, он сам, нося немецкую фамилию, был уже скорее поляк. Но в Москве его неизменно принимали за немца — и отнеслись, когда пришло время, соответствующим образом. Нирнзее, сообщал его двоюродный правнук, умер в Варшаве в 1934 году, успев построить дом в районе города Нижний Мокотув.
Поиски в Польше
Дальше я упорно пытался разыскать какие-то подробности о жизни Нирнзее в Польше, но так и не нашел польского союзника в этом деле. Искать что-то, находясь в Москве, к тому же без знания польского языка, было непросто.
В 2019 году я разговорился со знакомым историком из Государственного исторического музея Николаем Миско — он занимается историей Польши и, несмотря на то, что специализируется на XVII веке, согласился помочь. Уже через неделю Николай написал, что в справочнике домовладельцев Варшавы за 1939 год значится некая Zuzanna Nirnzeeel.
Фамилия явно была написана с ошибкой, но зная, что жену «нашего» Нирнзее звали Сюзанной и что он умер за несколько лет до издания этой книги, мы поняли, что мы на верном пути. Совпадал и район домовладения — Нижний Мокотув. Нынешний дом по адресу Wloska, 7, явно новый: весь этот район сильно пострадал во время Варшавского восстания 1944 года. На улице стоит всего десяток зданий, так что варшавский дом Нирнзее, очевидно, погиб.
Вскоре Николай нашел метрическую запись о смерти Сюзанны Нирнзее (ее не стало в 1943 году), а затем и запись о смерти самого Эрнста-Рихарда. Вот ее дословный перевод, сделанный самим Николаем:
«Дело имеет место быть в Варшаве, в канцелярии парафии святого Михаила. Дня седьмого мая тысяча девятьсот тридцать четвертого года в три часа дня присутствовали: Сильвестр [неразборчиво], купец, и Тадеуш Лелиньский, торговец. Совершеннолетние и проживающие в Варшаве свидетельствуют, что вчера днем, в половину одиннадцатого утра, в Варшаве на улице Влоской [Итальянской], дом номер 7, умер Эрнест-Ришард Нирнзее, инженер-строитель, имевший полный 61 год, рожденный в Варшаве, сын Кароля и Людвики из семьи Стжыжевских, семьи Нирнзее, оставил жену Сюзанну Барбару из семьи Вольтановских. После удостоверения факта смерти Эрнеста-Ришарда Нирнзее этот акт был нами и свидетелями прочитан и подписан. [Подписи]».
Церковь, где отпевали Нирнзее, тоже была уничтожена во время войны, так что сам факт сохранности метрических книг уже чудо. На то, что при церкви могло быть уцелевшее после боев кладбище, мы и не надеялись. Письма в церковь и епископат ничего не дали. Мы подумали, что придется ограничиться тем, что есть, — и это уже было немало.
Как вдруг Николай нашел на сайте мэрии в списках индексированных захоронений могилу Нирнзее — на Повонзковском кладбище, самом старом, известном и почетном варшавском некрополе. Друзья Николая, варшавяне Матеуш и Александра Баек, в выходные съездили туда и сфотографировали его могилу.
Сам Николай пишет, что «Нирнзее, наконец, обрел личность — теперь мы знаем, где он родился, где умер, его семью и могилу». И я с ним совершенно согласен. В Москве десятки домов, в справке о которых значится «архитектор неизвестен» — в основном это следы Большого террора. Но то, что судьба самого известного дореволюционного московского девелопера так долго оставалась загадкой, было совершенно безосновательно.